Рецензии экспертов ВЦИОМ

Выходец из Индии, Дипак Лал получил известность как экономист благодаря преподаванию в ведущих университетах Британии и США и семи написанным книгам. Возможно, самой известной из них в России является «Похвала империи», в которой он аргументированно обосновывает преимущества многонациональной империи над национальным государством с точки зрения либерального экономиста. В «Непреднамеренных последствиях» Лал, как и многие до него, обращается к фундаментальному вопросу: почему феномен интенсивного экономического роста, основанного на технологическом прогрессе (рост «прометеевского типа», в отличие от обычного медленного роста «смитовского типа», который довольно быстро заканчивается в результате аграрного перенаселения), появился именно в Европе — а не в других цивилизациях, ведь у некоторых из них имелись для этого все материальные предпосылки?

Логика автора такова: ближайшими причинами экономического роста являются эффективность и масштаб инвестиций, а для них критически важно политическое устройство конкретной страны, влияющее на проводимую ей экономическую политику. В XIX веке стало очевидным, что интенсивный рост стимулируется политикой экономического либерализма, но отнюдь не все страны решились последовать такой политике — почему? Потому что, отвечает Лал, экономическая политика зависит от политики в целом, а политика в целом — от первоначальной обеспеченности конкретной страны ресурсами, особенно природными. Неизбежная политизация природной ренты — «драгоценного яда» — создает труднопреодолимый барьер на пути политики, необходимой для появления интенсивного экономического роста. Поэтому экономические результаты бедных ресурсами стран в среднем значительно выше, чем у стран с обильными природными ресурсами.

Однако даже между структурно сходными странами в том, что касается экономической политики, наблюдаются огромные различия (достаточно сравнить успехи, скажем, Таиланда и Ганы). Чем же они вызваны? Культурными различиями, — отвечает Лал. «Культура имеет значение» — это общее место в экономической науке и публицистике последних нескольких десятилетий, последовавших за впечатляющим экономическим взлетом восточноазиатских стран, и теорий, объясняющих это значение, не счесть. Но Лал формулирует свой, чрезвычайно изощренный и глубокий, взгляд на взаимодействие факторов в треугольнике «экономика — политика — культура». Это взгляд междисциплинарный, во-первых, и кросс-культурный, во-вторых: Лал использует достижения не только экономики, но и эволюционной биологии, антропологии, истории религий, изучает историю не только Европы, но и исламской, индийской и китайской цивилизаций — как древнюю, так и современную. В культуре он различает материальные и космологические представления, первые относятся к способам зарабатывания на жизнь, вторые — к пониманию мира вокруг нас и места человечества в нем, а также оценки людьми своей жизни. Именно «космологические» (идеологические) элементы культуры стоят ближе всего к политическому устройству, зато материальные элементы — быстрее реагируют на изменения во внешней среде. Возникают разрыв и запаздывание реакции на изменения во внешней среде и материальной культуре со стороны космологических представлений и политики. Этот разрыв и отвечает за развитие/остановку интенсивного экономического роста.

Как это происходит на практике? Лал показывает в истории Востока несколько эпизодов быстрого роста традиционного типа, который неоднократно прорывался экономическим бумом. Увы, его каждый раз «гасило» государство своей хищнической рентоориентированной политикой. Единственный раз, когда этого не произошло, случился в Западной Европе в XVIII веке, когда хищность государства была ограничена, а руки правительства — связаны. В результате этих перемен Запад не смог погасить очередную вспышку экономического роста, вызванного Промышленной революцией, и тем самым «освободил скованного Прометея, который преобразовал мир». Лал подчеркивает, что для развертывания Промышленной революции одних только научных и технологических достижений было совершенно недостаточно — в ином случае она произошла бы не в Англии XVIII века, а в Южном Китае XIII века, где всё это имелось в изобилии. На деле же китайский средневековый интенсивный рост быстро прервался. Значит, дело не в изобретениях и новых технологиях — именно «пакет» из космологических представлений, политической децентрализации и приложения «пытливого греческого духа», заключает Лал, привел к единственному в своем роде росту прометеевского типа — и к возвышению Запада.

Но чем же были связаны руки хищническому государству рентоориентированного типа в Англии XVIII века? Политическими переменами, которым предшествовали культурные. Изучению культурных перемен в истории Запада и посвящена, возможно, самая интересная часть книги Лала. Он считает повивальной бабкой прометеевского роста… западнохристианскую церковь! И конкретно двух римских пап, которые, преследуя собственные интересы, непреднамеренно способствовали долгосрочному росту индивидуалистических представлений в западноевропейской культуре. Вышедшая из общей древней евразийской цивилизации, ведомой ценностями «коммуналистского» (коллективистского) типа, Западная Европа — единственная! — свернула с этого пути и в результате длительного развития пришла к уникальным индивидуалистическим ценностям (остальной мир был и остается в основном коммуналистским). Таково главное из «непредвиденных последствий» корыстолюбивой и эгоистичной политики римских пап, которая отбросила «длинную тень» на Запад и привела к его разрыву с «семейными ценностями», доселе общими для всех евразийцев. Индивидуализм же создал все необходимые инструменты для роста прометеевского типа — институты рыночной экономики, включая коммерческое право и законодательство о компаниях. Какие же решения римских пап привели в конечном счете к Промышленной революции и созданию Современности? Читайте в «Непреднамеренных последствиях» Дипака Лала!